Только посредством восприятия мы можем понять наше существование, и поскольку религия — это восприятие, мы можем понять ее только посредством символов.
Огромную разницу между реальностью и нашим восприятием можно проиллюстрировать на примере истории неверного толкования человечеством роли солнца в возникновении дня и ночи. Это неверное толкование, которого человечество придерживалось в целом на протяжении столетий, было настолько глубоко укоренено, что люди были готовы умереть за него и отправить на смерть тех, кто публично сомневался в нем. Действительно, Галилео Галилей (1564-1642) в конечном итоге был вынужден отказаться от своего несогласия с общепринятым неверным толкованием, положив руку на Библию. По иронии судьбы, солнце, которое является центральной метафорой человечества для ослепительной ясности, также является нашей крупнейшей исторической метафорой человеческого заблуждения.
Учитывая это, может ли вообще существовать толкование, не подверженное ошибкам, за которые можно было бы послать людей на смерть?
Свидетельства наших перцептивных ошибок позволяют различать два мира: мир, в котором мы живем, частью которого мы являемся; и мир, который мы конструируем в нашем сознании. Эти миры, реальные, биологически воспринимаемые и воображаемые, всегда были центральными предметами дебатов на протяжении всей истории мысли.
Человечество теперь стремится понять свой собственный путь, и его знания о себе и своей среде ежедневно увеличиваются. Потенциал человечества осуществлять контроль над своей средой заключается в нервной системе, которая впитывает и передает опыт другим посредством речи. Именно нервная система позволила человечеству расширить свои знания. Но что так невероятно в человеческом виде, так это наша способность называть вещи, как указывает в своих трудах французский антрополог Леви Штраус. Тем не менее, сила именования или присоединения символов к тому, что нас окружает, также является тем, что создало глубокую и глубокую разобщенность человечества с остальными существами.
Человек — единственное живое существо, которое появляется на свет без знаний, необходимых для его или ее выживания, приобретая их позже, в отличие от других организмов, которые, кажется, рождаются с генетически запрограммированным поведением и потребностями выживания. Тем не менее, люди несут в себе способность приобретать знания через социализацию и воспитание, которые им предоставляет общество. Этот потенциал приобретения знаний породил огромное расширение человеческого понимания себя и нашей окружающей среды. Наши знания теперь простираются до границ времени и пространства. Время расширилось более чем на 20 миллиардов лет. Мы достигли молекулы, а также секретов существования в ее генетическом дизайне. Мы можем сравнить существ с великолепными огромными телами и невероятно маленьким мозгом, которые населяли нашу планету 70 миллионов лет назад, с нами как видом, с маленьким хрупким телом и большим мозгом, и мы также можем представить себе виды существ, которые будут населять Землю через 10 миллионов лет.
Теперь мы также знаем, что человечество насчитывает более 3 миллионов лет, как показывают кости Люси; жизнь нашего вида предшествует открытию огня, одомашниванию животных и сельскому хозяйству. Мы знаем, что было время, когда люди, как и другие существа, не могли существенно влиять на свою жизнь или направлять ее, даже производить собственную пищу. Возможно, именно поэтому мы говорим в исламе, что 8-й день существования начался с расширением наших знаний.
В той степени, в которой человечество понимает свою историю, оно поймет свое будущее и свои потенциальные возможности. Так же, как мы можем видеть в младенце, который не может постоять за себя, обещание того, кем он станет, так и мы должны остерегаться этого мимолетного взгляда на наш вид, который заставляет нас сомневаться, смущаться и отчаиваться, момента, когда отсутствует целостное видение будущего. Этот момент делает многих интеллектуалов пессимистами, потому что они не понимают природу пути человечества: они сосредотачиваются на человеческих недостатках, отказываясь видеть непрекращающееся творчество и инновации, которые отмечают человеческую историю. Тем не менее, с глубоким пониманием прошлого, которое простирается в будущее, человечество может обрести оптимистичный взгляд и восхищение законами, которые управляют нашей вселенной, и таким образом освободиться от своего пессимизма. Фактически, мы могли бы сказать, что человек является человеком в той степени, в которой он знает о человечестве: обширные исторические знания — это душа человечества.
Решающей эволюцией, которая отделила человечество от остальных живых существ, стала наша способность использовать нервную и голосовую системы для передачи опыта или «знаний» другим, для общения посредством звукового символа. После того, как наша нервная система впитывает вещи посредством визуальных символов, мы способны переводить весь «визуальный» опыт в «звуковые» символы, которые могут быть переданы другому человеку, а эти символы, в свою очередь, снова превращаются в визуальные посредством изобретения письма. Письмо стало великой человеческой экономикой, предотвращая потерю опыта после смерти того, кто его несет. Поразительно, что это изобретение, которое сохранило индивидуальный опыт, все еще относительно новое в нашей истории, возможно, ему 5000 лет, а бумаге, которая способствовала прогрессу письма, едва больше тысячи лет, в то время как цифровое сохранение информации существует всего несколько десятилетий.
Несмотря на это удивление, поскольку мы узнали, что должны признавать возможность ошибки при передаче знаний, мы утратили уверенность в том, что вообще можем что-либо точно передать. Возможность ошибки привела нашу эпоху к нигилизму, во многом подобно старым софистам. Но такой отказ признать возможность истины и смысла является преувеличенной реакцией на нашу способность ошибаться. Например, мы можем неправильно понимать движение солнца, но солнце не изменит своего курса, чтобы соответствовать нашим заблуждениям, и не будет затронуто ими. Оно будет продолжать следовать своему собственному закону. Точно так же мы можем неправильно понять произнесенную фразу или написанное предложение, даже в священной книге, поскольку только через наше восприятие мы соединяемся с этим миром, а религия является таким восприятием, полученным через символы. Тем не менее, объективная реальность, истина, которую нам говорят священные тексты и наша реальность, не меняется из-за того, что мы ошибаемся, поскольку законы, управляющие нашим миром, не меняются, чтобы соответствовать нашим заблуждениям. Неадекватность наших означающих символов в передаче смысла опыта может быть преодолена, если мы обратимся к созерцанию того, что означено, а не просто сосредоточимся на означающем символе или нашем восприятии его. Это объективный живой мир, к которому мы должны обратиться, мир, который не меняет своего курса, поскольку законы существования не ошибаются, независимо от того, насколько мы ошибаемся в их понимании или интерпретации. Учитывая это, мы можем проанализировать проблематику текста, символа и означающего, которые являются центральными в обсуждении религиозной точки зрения, и можем проверить, какими должны быть ее означающие, обращаясь к тем предметам, которые они обозначают.
Способность к символизации отличает людей от остальных живых существ и позволяет человечеству двигаться по пути постоянного понимания, расширяя информацию о законах вселенной и о том, как она может быть использована людьми. Символы позволяют нам различать сущности, окружающие нас, и наше восприятие их. Коран и Библия оба ссылаются на эту потребность в посредническом языке для различения сущностей от нашего восприятия их. Например, в Библии отмечается:
Во всем этом учении народу Иисус говорил притчами; да и никогда не говорил им иначе, как притчами. Да сбудется слово пророка: «Открою в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира» (Мф. 13:34–35).
А в Коране мы видим: «Такие притчи Мы приводим людям, но понимают их только обладающие знанием» (Сура 29, А1 «Анкабут», аят 43).
В этих отрывках мы можем увидеть взаимосвязь между реальностью, которая сохраняет свои законы, нашим собственным ментальным восприятием ее и нашими устными или письменными символами реальности. Мы не можем извлечь пользу из символов без опыта, и мы не можем извлечь пользу из опыта, если мы не можем передать его через символы. Центр человеческого творчества заключается в том, что наш вид освободился от передачи своего опыта генетически и может передавать его через визуальные и слуховые символы. Следовательно, ни истина откровения, ни истина опыта не могут быть переданы другому человеку, кроме как через символы. Из-за нашей способности ошибаться мы также должны признать, что тот, кто был послан пророчествовать, раскрытая книга и человек, получающий откровение, все подвержены тем же заблуждениям, которые повлияли на наше понимание движения земли и солнца. Без постоянного возвращения к наблюдению за объективным миром, из которого мы создали наши восприятия, мы никогда не сможем полностью положиться на ментальную конструкцию или на слухо-визуальные символы; и мы не можем найти наше собственное зрение и слух полезными или надежными.
Эта непрерывная связь и разъединение между нашими ментальными восприятиями и объективным миром является центральной проблемой в религиозной жизни человечества, особенно потому, что в религиозном опыте сложнее различить разделение означающего и означаемого. Можно сказать, что религия, бесконечная или священная, обращается к нам на двух языках: языке законов, которые управляют нашим существованием, и языке символов, которые иллюстрируют вселенную посредством интерпретации. Но важно различать означающее и означаемое: если бы слово «огонь» было действительно огнем, оно бы обожгло язык, который его произносит, и бумагу, на которой оно написано. Для того чтобы мы помнили как о связи, так и о различии между восприятием и миром, мы должны продолжать ссылаться на внешний мир и искать его через символы или книги, которые знакомят нас со знанием, которое уже было приобретено через опыт других. Когда мы взаимодействуем с внешним миром, мы обнаруживаем, что у него есть свои законы: полезные результаты просеиваются через длительные процессы классификации и подсчета. Аналогично, создание символов имеет свои законы. И несмотря на невероятную полезность символов, результат нашего поиска истины не исходит из самих символов: реальная ссылка находится во внешнем мире, к которому они относятся.
Одна из величайших потребностей человечества — как соединять, так и разъединять священное и мирское, так же, как мы соединяли и разъединяли реальность с нашими собственными ментальными конструкциями ее. Нам нужно увидеть связь между означающим и означаемым. Таким образом, мы могли бы рассматривать всю вселенную как символ творца. В этом случае направление ссылки несколько иное, потому что в этом случае мы узнаем священное через мирское. Это может произойти, потому что именно через вселенную мы получаем знания о священном.